Предистория
Доказано, чудские племена, а впоследствии башкиры, населяющие Миасский район, добывали и обрабатывали в небольших плавильных печах железные и медные руды. Предполагается, что они могли плавить и золото. Первое золото на Урале было найдено под Екатеринбургом. Это был Березовский прииск.
В Санкт-Петербургскую Берг-коллегию давно поступали слухи, что в районе реки Ташкутарганки, впадающей в реку Миасс, имеется золото. Посылали туда несколько экспедиций, но благородного металла так и не нашли (или же не хотели найти?). Дело в том, что земли, обладающие золотыми запасами, тут же отходили в казну, т.е. к государству. Конечно же, хозяева отдавать эти земли государству не хотели
Летом 1797 года на речке Ташкутарганке (ныне Ленинск), левом притоке реки Большой Иремель, недалеко от Миасского завода, нашли первое месторождение рудного золота. Его открыл разведотряд Евграфа Мечникова.
Ташкутарганка (Таш-Тарганка), речка, левый приток Иремеля, бассейн Миасса, территория города Миасса. Название башкирское, означает «место, где ломали (добывали) камень» (таш — «камень», кутарыу — «ломать», -ган — словообразовательная частица, -ка — русский суффикс).
Первое золото
Первое жильное золото в Миаасе было обнаружено Евграфом Мечниковым 9 июля 1797 года. Первая опытная промывка на реке Миасс произведена управителем миасского завода Порозовым в 1823 году. Это и есть точка отсчета промышленной добычи золота на Южном Урале. В прежние времена, и это подтверждено документами, иногда случалось выйти на такую россыпь, что отец с сыном, вдвоем, за день могли намыть тридцать килограмм (!) золота ...
9 июля 1797 года по предложению главной канцелярии Госдепартамента было начато "Дело о заведении Мияских золотых приисков". Эта дата вошла в историю как официальная - "партия разведчиков золота под руководством оберберггауптмана 3-го класса Мечникова" впервые на Южном Урале "открыла жильное золото". На дачах Миасского завода разведчики нашли еще несколько золотосодержащих жил, где были созданы прииски. На плотине Миасского пруда в 1798 году поставлена золотопромывальная фабрика.
Так начиналась «золотая лихорадка»
Слава о Ташкутарганке быстро разошлась по России, началась вторая жизнь Миасского золотопромышленного района. Известны случаи, когда в русле этой сказочно богатой речушки из тонны песка извлекали до десяти килограмм золота, причем большую часть его составляли крупные самородки. Это было невиданное богатство.
Если рудное золото, требовавшее больших затрат, добывали кое-как и даже некоторые прииски из-за бедности содержания металла забросили, то сравнительная легкость разработки золотых россыпей открывала широкие перспективы для предпринимательства.
Не случаен был и повышенный интерес к добыче миасского золота со стороны Горного департамента. В результате усиливающегося разложения крепостничества страна испытывала все большие финансовые затруднения. Государственный долг непрерывно рос. Поэтому форсированная добыча золота была одним из способов заткнуть дыры в бюджете царской России.
В 30-е годы XIX века золотая лихорадка достигла высшего предела. Вести из золотой уральской кладовой ошеломляли воображение. За один день на Ташкутаргаике нашли золотой клад из шести самородков общим весом 24 фунта 11 золотников - более восьми килограмм!
Вся долина Миасса превратилась в огромный золотой промысел. В 1836 году здесь разрабатывалось 54 рудника и 23 золотые россыпи. По некоторым сведениям, общее число золотых приисков в эти годы доходило до 162.
Миасский завод стал крупным центром золотой промышленности России, превосходя по количеству добычи ценного металла старинные Березовские рудники на Урале. В "золотой век" промыслов - 1827 год - здесь было добыто 64 пуда золота. С 1830 по 1837 год добыча колебалась от 52 до 61 пуда в год. Лишь за эти восемь лет Миасская долина дала казне восемь тонн золота. В последующее время, вплоть до 1861 года, добыча шла почти на таком же уровне.
«Бешеные деньги» и подъем экономики
С началом золотодобычи в городе появилось большое количество и наличных денег и людей с большими доходами, запросы росли. В городе началось строительство магазинов, салонов, дорог. Петропавловский храм перестал вмещать всех прихожан, количество которых в связи с приездом желающих «попытать удачу».
Миасса начал превращаться в крупный промышленный, торговый административный и церковный центр. В глухих лесных углах активизировались разбойники. Беззащитных золотоискателей было грабить намного безопаснее и выгоднее, чем хорошо охраняемые заводские обозы (тёмное царство?).
Большинство наиболее известных исторических строений Миасса построены именно в период «первой волны» золотой лихорадки.
Золото и люди
По-разному сложились судьбы людей, на которых внезапно свались огромные деньги. Наиболее известен пример с мастеровым Симоновым, жившим в бедности и ставшем самым богатым жителем города, который сумел грамотно распорядится с полученными доходами, пройдя путь от простого старателя, до хозяина приисков.
Разумеется, не все так грамотно тратили деньги. По воспоминаниям современников, некоторые старатели, внезапно разбогатев и ошалев от счастья, уходили в загул. Гуляли широко, с цыганами, с катанием на тройках, снимали в одиночку рестораны, а утром проснувшись без копейки денег, собрав котомку и последний кусок хлеба, вновь уходили в тайгу искать «фарта».
Не всем золото принесло счастье, наиболее показателен случай с казенным мастеровым Миасского завода Никифором Сюткиным.
Сюткинский самородок
26 октября 1842 года в закопушке уже вырабатывавшегося и, казалось, оскудевшего к тому времени на золото. Царево-Александровского прииска он обнаружил самородок, самый большой за всю историю золотодобычи в России. И это в то время, когда решался вопрос о закрытии прииска: россыпь, которая как-то за один год дала 52 самородка, весивших от одного до семи фунтов, точно спрятала куда-то свои несметные богатства! Уже разобрали золотономывальную фабрику. И вот Никифор Сюткин, работавший в шурфе на трехметровой глубине, добыл целую глыбу золота - самородок весом 2 пуда 7 фунтов 92 золотника (36 килограммов 21 грамм). Сюткинский самородок смотритель прииска штабс-капитан Шуман отвез под охраной в Златоустовский завод горному начальнику генерал-майору Аносову, а оттуда в Екатеринбург и Петербург. Долго и много еще говорили и писали в России и за рубежом об этой изумительной уральской находке, оцененной в 28 146 золотых рублей. А как же сложилась судьба открывателя? Не принес ему самородок свободы и счастья. Так и остался Сюткин казенным рабочим, крепостным. Впоследствии писали, что он запил горькую, и его, опухшего, оборванного и скованного по рукам и ногам, привезли по распоряжению администрации завода на прииск и в присутствии сбежавшихся на удары барабана приисковых работников подвергли жестокому истязанию розгами. Ныне сюткинский золотой исполин хранится на выставке Алмазного фонда, в Москве, как и некоторые другие миасские самородки. О "Большом треугольнике", как назвали уникальный самородок за его своеобразную внешнюю форму, знают геологи всего мира, о нем написано много ученых трактатов, он упоминается в геологических и минералогических учебниках.
"Золотистый чугун" Павла Аносова
В истории развития миасских золотых промыслов большой след оставил создатель знаменитой златоустовской булатной стали П.П. Аносов. В его бытность с 1833 по 1847 год начальником Златоустовското горного округа Мнасский завод занял в золотодобыче ведущее положение на Урале и в России. За эти годы промыслы дали 790 пудов золота.
Им предложен новый метод обработки золотосодержащих песков путем "переплавки их на чугун и в извлечении из апаго золота химическими средствами", что позволит "извлекать в 20 раз более золота из песков против промывки". Чтобы доказать огромные выгоды своего способа плавки "золотистого чугуна", Аносов сам вел плавки в заводской печи на Миасском заводе. Но царские чиновники не поддержали новатора, сорвали внедрение этого метода в практику горного дела.
Царево-Александровский прииск (Ленинск)
В 1824 году на Миасских золотых приисках побывал царь Александр I.
Незадолго до этого богатейший рудник на Ташкутарганке назвали Царево-Александровским, о чем, конечно, довели до сведения его императорского величества. Александр I приехал, как он выразился, "на свой рудник" 23 сентября. Здесь ему захотелось "попытать" счастья
Это было ясным сентябрьским днем 1824 года. По слухам, пока ждали царя, перед самым его приездом, Дементий Петров, человек простой, выковырял в “царском” забое самородок на восемь фунтов, тот самый, который потом был обозван подкидышем. Находка, с одной стороны, вселяла надежду, что императору подфартит тоже, но, с другой стороны, самородок Дементия мог достаться царю, если бы тот не опередил его. Впрочем, самородок все равно оказался у Александра – его вручили ему вместе с хлебом-солью, когда царь приехал на берег Ташкутарганки.
Царь с лопатой в руке на дне довольно глубокой ямы – картина не из обычных. Да, Александр взял лопату – “Я как бергауэр” – и принялся копать глину. Остальные тоже схватили лопаты, принялись ковыряться невпопад, кося глаз на монарха. Нагрузив несколько коробов, которые тотчас были подняты наверх, Александр отставил лопату, взялся за кайло, вонзил его в песок и задел какой-то камень. Ему помогли выворотить его, и Александр так и поднялся на поверхность с камнем в руках. Его встретили аплодисментами. “Неужели я так счастлив?” – удивился он в надежде, что в руках у него самородок.
Потом на глазах у царя 22 пуда руды, добытой им, были промыты. В них оказалось 12 золотников, которые державный старатель взял на память вместе с самородком Петрова и куском руды, им откопанным. Раздав всем подарки – деньги Петрову и другим рабочим, орден начальнику Златоустовских горных заводов Татаринову, Александр покинул “свой” прииск. Зря поторопился. Потому что в тот же день, в том же забое был поднят самородок весом более одиннадцати килограммов. И еще две недели натыкались на самородки – какой на три, какой на пять, какой на все 10 килограммов. Всего их было десятка полтора.
Бунт на прииске
Это было вскоре после приезда на золотые промыслы Миасса царя Александра I —на Царево-Александровском прииске.
На прииске в те времена был смотрителем жестокий человек Шлыкин.
Рабочие его боялись, как огня, но и были злы на него, потому, этот Шлыкин много народу извел, и по его вине немало людей сгинуло под плетьми палача и на вечной каторге.
Тогда на золотые промыслы рабочие сгонялись отовсюду и назывались они ссыльные, а также множество было беглых каторжан солдат, эти были закованы в цепи. На лбах кандальников были жженые клейма, уши рваные и ноздри тоже.
Жили рабочие по летам у промывок, под открытым небом, а зимой в сараях-бараках на Каскине, в двух верстах от прииска,—там были приисковая контора и хозяйские промысловые склады. Закроют на замок рабочих в бараке, поставят парашу, а у дверей, снаружи часового. Как в тюрьме.
Кормежка была: щи капустные, фунт хлеба да кипяток. Жили рабочие плохо. В бане по месяцам не мылись, а работали по целому дню с утра до вечера. В то время в шахты не лезли, казне золота хватало на верху земли. Инструмент был: кайло, лопатка, желомейка и насос деревянный.
Приходилось, что работали по колена в воде, в низких местах. Тут люди гибли, как мухи, потому, босые, в неможной одежине, простужались, болели и умирали, помощи никакой не было. Докторов или лекарств и в помине не было.
Едет это раз смотритель по промысловым работам, а рабочие как раз обедали тут же около промывок. Сидят вокруг больших ведер деревянных и хлебают хлебово. И как раз разломил одни контрашный татарин кусок хлеба, а в нем мышонок запеченный. Татарин, конечно, тоже человек и мышей не ест. Гвалт поднялся.
Были в то время вятские мужики, по договору работали на прииске. Этим больно трудно было после деревни на промыслах. К рабочим подъехал Шлыкии и кричит: — Что за шум? Молчать! — Чаво ж это? Мышами кормите! Мы, чай, не скотина! Нанимали — то говорили, а теперича — другое! Мы не каторжные, на мышах робить не будем.
И все обступили смотрителя, а татарин сует ему кусок хлеба, из которого мышиный хвост торчит. Смотритель знать ничего не хочет, кричит свое: — Чего орете! Выброси мышь и жри! А татарин свое: — Не хочу ашать! Сам ашай! Бросил хлеб под ноги лошади смотрителя: — Вот твоя хлеб! Моя не каторжный. Нит! Не буду робить.
Татарина вятские поддержали. — Переписать всех!— приказал смотритель штейгеру.— А вечером, если не будут работать, доложить мне!— коня пришпорил и уехал.
Эта партия рабочих приступила к работе, потому, кучка маленькая, а тут еще солдаты вооруженные и казаки с нагайками. Хлестанули одного-двух казаки нагайками, ударили прикладами солдаты в спину,— поневоле будешь работать.
Шлыкин дальше поехал, лютует, сам не свой. А тут случись увидеть ему в одной кучке рабочих на промывке пятно красное. Подъехал ближе, а это рубаха красная на парне молодом. В те времена боже упаси, коли начальство увидит на ком фабричного изделия одежину,— значит, золото украл рабочий, не иначе. Потому заработка еле хватало на харчи рабочему, а если и оставались гроши, то на них не заведешь красную рубаху. Велел выпороть смотритель парня. — Будет знать, как на краденое золото рубахи красные заводить. За сына вступился отец-старик: — Помилуйте,— говорит,— ваше благородие! Рубаха-то уж полиняла, парень непьющий у меня, ну, и скопил на рубаху. Молодой, погулять охота. Лучше бы и не говорил. Заодно с сыном избили.
А на другой день утром пятьсот вятских мужиков и несколько кандальников отказались работать. Вятские свое: — Давайте паспорта! Домой уходим! А кандальники свое: — Все равно подыхать! Не будем работать! Давай управителя! — А! Не будете? Ладно!— и скомандовал смотритель казакам и офицерам взять бунтовщиков по фамилии Бушмакова, Кондратьева, Ягомата Валиева и Курочкина.
Но рабочие не дали. Двинулись на стражу и офицеров со смотрителем, прямо лавиной прут. Те едва успели добежать до часовни—памятника в честь приезда Александра—и заперлись. Но Шлыкин раньше смекнул, в чем дело, послал гонца в Миасс с донесением.
Из Миасса только к вечеру прискакала сотня казаков, и Бушмакова, Кондратьева, Ягомата и Курочкина забрали и заперли на замок. Рабочие работать отказались— и их также набили битком, и зимние бараки на Каскине и заперли под замок, часовых приставили.
Три дня держались рабочие—не выходили на работу. На четвертый день приезжает из Златоуста на прииск губернатор с управителем горным. Перво-наперво, конечно, поговорили со смотрителем Шлыкиным,— начальство высокое. А разговор их был такой: — Чтоб не было повадно другим, выпороть вожаков! Без всякого следствия губернатор написал в конторе приказ: «За подстрекательство к бунту провести сквозь строй вожаков...»
Вывели рабочих из бараков — вышел губернатор с управителем. — На что жалуетесь? Почему праздно лежите? — Нас обманули, ваше сиятельство! Заморили! Домой хотим! — Подать мне пищу, коей кормите рабочих!— скомандовал губернатор. А щи мясные, каша и хлеб—все было: смотритель приказал на этот раз отменно приготовить. Попробовал губернатор щи и гаркнул: — Выпороть зачинщиков! Рабочие двинулись вперед, кричат: — Это обман! Мы до царя дойдем! Губернатор с управителем вскочили в карету — и в Миасс.
На другой день, на полянке около Каскина, выстроили всех рабочих и на кругу провели сквозь строй вожаков по «зеленой улице». Бушмаков—вятский, горячий мужик, прошел первым,—получил сто ударов розог под барабанный бой. Кондратьев—мальчишка лет восемнадцати, он падал, его отливали водой и опять били. Курочкин Аким был больной кандальник, бежал он с Златоустовского завода. Кровь у него горлом шла. Его забили насмерть. Ягомат—башкирец здоровый, когда пошел по «улице», крикнул: «Все равно работать не буду!» Ему башкиры товарищи ответили из рядов: — Не будем! Терпи, Ягомат! Ну, и избили Ягомата шибко — до полусмерти. А тело Акима Курочкина закопали казаки в кустах около Каскина. Пришлось рабочим приступить к работе.
Вскоре Бушмаков, Ягомат и Кондратьев бежали вместе с дочерыо Акима Курочкина с прииска. Их нагнали в Ильменских горах казаки, за Миассом. Бушмакова, Ягомата застрелили, а Кондратьев с Аксюткой бежали неизвестно куда.
Тайные сказы рабочих Урала, 1941 год
Немного света на историю «подкидыша»
Однако в Златоустовском архиве хранится документ, который проливает свет на историю царского самородка. Это "Книга, данная из Миасской заводской конторы г. помощнику управителя Меджеру для записи золотых самородков разной величины, находимых на приисках золотосодержащих песков с мая 1824 по май же месяц 1825 года". В ней 23 сентября 1824 года сделана запись о находке в этот день "мастеровым Дементием-вторым Петровым самородка в 8 фунтов 7 золотников". (Удивительное совпадение. Остается тайной, как попал самородок в забой, где работал царь. Народ самородок назвал очень верно - "подкидышем".)
В скобки взято вымышленное событие. Самородок, найденный Дементием -2-м Петровым не попадал в забой, где работал царь. Этот самородок царю вручили в момент приезда на прииск. А в "своём" забое царь выкопал глыбу кварцита с вкраплением золотых кристаллов, которую забрал вместе с самородком для своего музея.
Отмена крепостного рабства и конец государственной монополии
После времени реформы 1861 (известная также как отмена крепостного права) года произошло резкое падение добычи металла. Казна не решалась делать затраты на усовершенствование примитивной горной техники: даровая мускульная сила подневольных людей была выгоднее. Отмена крепостного строя нанесла системе горнозаводского рабовладельческого труда сокрушительный удар, расчищая путь для развития капиталистических отношений. Хотя за 54 года казна получила 2704 пуда (примерно 45 тонн) золота, при вольном найме рабочих ей стало невыгодно вести разработку рудников. В 1877 году Миасские прииски были отданы в аренду царским придворным - Левашову, Асташсву, Дарагану, образовавшим "Миасское золотопромышленное товарищество Асташева и К°", названное народом "компания". На золотые прииски хлынули толпы вольнонаемных, рабочих.
Немного статистики и фактов
В 1823 году на всем Урале насчитывалось 204 золотых прииска, среди них месторождения Березовское, Екатеринбургское, Гороблагодатское, Нижнетагильское, Сысертское и месторождения Златоустовского округа.
К 1845 году русское золото составило более 47% мировой добычи.
В «золотой век» Екатеринбурга о каждом добытом пуде драгоценного металла извещали выстрелом пушки, которая стояла на набережной.
С самых первых лет добычи золота на Урале золотые самородки из года в год пополняли минералогический музей Санкт-Петербургского горного института. Уже в 1841 году в музее хранилось 27 пудов золота, представленные 886-ю самородками.
В 19 веке Южный Урал за богатство золотом называли Уральской Калифорнией и Клондайком. Память о «Золотом веке» сохранилась в названиях уральских гор и рек, среди которых Золотая гора возле Карабаша, деревня Алтын-таш («Алтын» - золотой, «таш» - камень по-башкирски) неподалеку от Чебаркуля, река Золотанка на Северном Урале и другие.
В 1885 году около Косого Брода были найдены богатые россыпи золота. За 10 лет на кособродских приисках было намыто свыше 41 пуда золота. В 1935 году, 16 декабря, в районе села Косой Брод был найден самородок золота весом около14 кг - знаменитое «лосиное ухо»
Начало второй волны
Годы разрухи тяжело сказались на золотодобыче. Шахты и прииски пришли в заброшенное состояние. Работы велись лишь старательским способом. В 20-х годах добычей драгоценного металла, так нужного стране, вступающей в период социалистических преобразований, занималось чуть ли не все население. Золото добывали всюду: по руслу реки Миасс, в старых отвалах, на огородах, иногда подкапывая ходы под свои дома, куда "шла жила". На улицах и площадях города нередко можно было видеть ручной ворот над неглубоко вырытой дудкой, а рядом кучи вынутой из нее земли. В восстановительный период прииски и рудники вновь ожили. В 1920 году образован Миасский золотой округ, вошедший потом в трест "Уралзолото". Одним из первых организаторов промышленной добычи металла в те годы был М. А. Шереметьев.
Индустриализация страны позволила технически перевооружить золотой промысел. В годы пятилеток появились драги, экскаваторы, тракторы. Построенная в 1932 году на окраине Миасса понижающая электроподстанция повысила энерговооруженность золотопромышленных предприятий. В этом же году пустили фабрику золота - первую электрическую драгу.
С 1933 года начался бурный рост золотодобычи в Миасской долине. Причем внимание уделялось разработке не только россыпных месторождений, но и рудного золота. В строй вступают новые шахты рудников "Золотая гора", Тыелгинского, Наилинского, Ленинского, Непряхинского, Маскайского, Васильевского. Заинтересовал рудник Мелентьевский, заложенный на золотоносных пластах, открытых миасским геологом Н.И.Кураевым (впоследствии глубина разработки здесь достигла 335 метров). Среди старателей широкое распространение получил артельный способ добычи. Тыелгинский прииск
С 1939 по 1942 год на Колющенском месторождении в шахте № 8 только из трех гнезд взято 250 килограммов золота, премущественно в виде самородков, вес некоторых из них достигал 8 килограммов.
Еще большую известность получила находка Тыелгинской бригады А. Ф. Сурова и П. П. Булдашова. Артель, восстанавливая заброшенную чуть ли не 100 лет назад шахту Староандреевского рудника. Еще во времена первооткрывателя месторождения П. Аносова ее недра славились богатым содержанием золота. Долго не могли старатели натолкнуться на жилу. Но вот 28 января 1936 года появилось золото. Находка суровцев оказалась необычайно богатой: целое гнездо самородков! За два дня было добыто около 50 килограммов золота, в том числе самородок весом более 14 килограммов, названный "Большим Тыелгинскнм".
Со времен Никифора Сюткина не находили старатели Миасской долины такого золотого клада. Миасская "Рабочая газета" 4 февраля 1936 года приводила интересные сведения о заказах, которые сделали "суровцы" магазину "Золотопродснаба". Сам Суров решил купить дочке рояль. Старик Булдашов собрался "посмотреть свет" - съездить в Москву и Ленинград. Многие покупали велосипеды, баяны.
Источник: https://www.wiki-miass.ru/miass/otkrytie-zolota-v-miasse-i-zolotaya-likhoradka.html
Теги